ВИННИ БЯНИМА и ДЖОЗЕФ Э. СТИГЛИЦ
Основы эффективного предотвращения, обеспечения готовности и реагирования на пандемии хорошо известны: необходимо открыто обмениваться соответствующими знаниями и технологиями, а вакцины, тесты и лекарственные препараты должны производиться широко. Глобальное соглашение о пандемии может гарантировать, что эти условия будут выполнены в следующий раз, но только в том случае, если оно будет иметь последствия.
«История учит нас, что следующая пандемия – это вопрос времени, а не если», – предупредил ранее в этом году генеральный директор Всемирной организации здравоохранения Тедрос Адханом Гебрейесус. Он прав. Вот почему жизненно важно, чтобы правительства стран мира успешно завершили свою работу по заключению соглашения по предотвращению пандемий, обеспечению готовности и реагированию на них. Переговорщики не смогли уложиться в последний крайний срок для заключения соглашения. Им нужно больше времени, но они также должны помнить о том, что время истекает.
Мы считаем, что может быть достигнуто соглашение, которое защитит мир, если правительства усвоят уроки пандемий СПИДа и COVID-19. Но некоторые не спешат это признавать.
Проект соглашения о пандемии начинается со смелого и вдохновляющего заявления, в котором выражается поддержка солидарности, равенства и прав человека. Эти принципы лежат в основе эффективного предупреждения и реагирования, и ранее предложенные варианты соглашения включали обязательные обязательства правительств по их претворению в жизнь. Однако в ходе переговоров было оказано давление с целью смягчения некоторых из этих обязательств до такой степени, что некоторые предложенные варианты не гарантируют, что реакция на следующую пандемию будет более сильной, чем реакция на COVID-19.
До сих пор переговоры были отмечены расколом между Глобальным Севером и Глобальным Югом – тем же расколом, который препятствовал реагированию на COVID-19. Страны с низким и средним уровнем дохода указывают на необходимость принятия обязательных обязательств для обеспечения широкого производства и широкого распространения медицинских технологий в следующий раз. Но в этом вопросе они столкнулись с противодействием со стороны некоторых богатых стран, несмотря на то, что в интересах всех обеспечить справедливый и всеобщий доступ к продуктам – от диагностических средств до вакцин, – необходимых для борьбы с пандемиями.
Товары для здоровья не должны быть дефицитными: географически диверсифицированное производство может помочь обеспечить достаточное предложение. Но слишком часто, после того, как правительства вкладывают государственное финансирование в погоню за жизненно важными медицинскими прорывами, они передают эксклюзивные права на полученные вакцины и методы лечения частным фармацевтическим компаниям. Неизбежным результатом является то, что дозы предоставляются только тем странам, которые могут позволить себе платить за них высокую цену, в результате чего более бедные страны испытывают трудности с своевременным обеспечением вакцинами, тестами и лекарственными препаратами. Этот смертельный дефицит не является ошибкой в системе; Это определяющая черта частных монополий.
Мировые лидеры не спешили признать это во время пандемии СПИДа. В конце 1990-х и начале 2000-х годов 12 миллионов африканцев умерли от СПИДа в ожидании жизненно важных лекарств, которые были широко доступны для людей на Глобальном Севере. Затем Глобальный Юг начал производить более доступные дженерики, и стоимость лечения упала с более чем 10 000 долларов США на пациента в год до значительно ниже 100 долларов США. В настоящее время три четверти людей, живущих с ВИЧ, получают лечение, необходимое им для долгой и полноценной жизни. Если будет обеспечен всеобщий доступ к лечению СПИДа, мир сможет ликвидировать СПИД как угрозу общественному здравоохранению к 2030 году. Помимо спасения миллионов жизней, это укрепит глобальную стабильность, безопасность в области здравоохранения и экономический рост, от чего выиграют и страны с высоким уровнем дохода.
Можно было бы ожидать, что эти с трудом полученные уроки повлияют на меры реагирования на COVID-19. Они этого не сделали. Вместо этого фармацевтические компании получили монополию на вакцины, поэтому дозы сначала доставлялись в богатые страны, в результате чего более бедные страны не могли обеспечить поставки, что приводило к трагическим результатам. Более справедливое внедрение вакцины против COVID-19 могло бы спасти 1,3 миллиона жизней только за первый год. Сюда не входят массовые косвенные потери жизни и здоровья, вызванные перенаправлением ресурсов здравоохранения на борьбу с COVID-19.
Помимо высоких человеческих потерь, были и серьезные экономические последствия. По одной из оценок, неравенство в доступе к вакцинам обошлось мировой экономике в 2,3 триллиона долларов. В конечном счете, страны Глобального Севера играют в игру с отрицательной суммой: возросшие прибыли нескольких фармацевтических компаний – и нескольких фармацевтических баронов-миллиардеров – незначительны по сравнению с потерями всех остальных.
Основы эффективного предотвращения, обеспечения готовности и реагирования на пандемии хорошо известны: необходимо открыто обмениваться соответствующими знаниями и технологиями, а вакцины, тесты и лекарственные препараты должны производиться широко. С этой целью необходимо обеспечить достаточное финансирование на национальном и международном уровнях, а также устранить барьеры в области интеллектуальной собственности, которые мешают безопасным и способным производителям присоединиться к борьбе с пандемией.
Добровольных действий недостаточно. Соединенные Штаты и Европейский союз признали это и приняли выборочные меры по обеспечению обмена технологиями и ноу-хау. Соглашение о пандемии должно способствовать дальнейшему развитию этой проблемы, предусматривая обязательные обязательства для всех стран открыто обмениваться соответствующими ресурсами и знаниями во время пандемии. Без таких обязательств мир не смог бы достичь целей соглашения.
Мы не можем полагаться на добрую волю фармацевтических компаний, чтобы гарантировать, что глобальное здравоохранение имеет приоритет, а не спекуляцию. Во время кризиса, вызванного пандемией COVID-19, сильное общественное давление вынудило BioNTech и Moderna взять на себя обязательство начать работу в Африке. Это была небольшая уступка со стороны компаний, которые вместе с Pfizer зарабатывали 1000 долларов в секунду, поставляя вакцины в богатые страны. Но даже это оказалось для них слишком: теперь, когда новостной цикл сдвинулся с мертвой точки, BioNTech значительно сократила свои планы по производству в Африке, а Moderna полностью отложила свои планы. Урок очевиден: правительства могут обеспечить доступ к медицинской продукции, только сделав ее обязательной.
Пережив две смертоносные пандемии, во время которых мы, как и многие другие, наблюдали за страданиями и смертью друзей и семьи, невыносимо представить себе повторение такого опустошения. Соглашение о пандемии дает надежду на лучший и более справедливый путь вперед. Чтобы добиться успеха, лидеры должны подкрепить свою высокопарную риторику железными гарантиями того, что реакция на следующую пандемию будет отражать то, что мы извлекли из предыдущей.
Источник
