Администрация Байдена переоценивает риски радиологического терроризма и недооценивает биологические угрозы

Президент Дж.Байден ранее в этом месяце подписал новый меморандум о национальной безопасности по противодействию терроризму, связанному с оружием массового уничтожения (ОМУ). Меморандум засекречен, но в общедоступном информационном бюллетене излагается американская стратегия борьбы с терроризмом, связанным с применением ОМУ, в том числе путем предотвращения доступа террористов к материалам, связанным с ОМУ, выявления и сдерживания угроз, а также укрепления внутренних и международных возможностей по противодействию терроризму, связанному с ОМУ. Однако в одном важном отношении администрация ошибается.

В частности, в плане подчеркивается необходимость обеспечения сохранности ядерных и радиологических материалов, которые могут быть использованы для производства оружия, при этом дургим, волее важным аспектам, внимание уделяется в гораздо меньшем объеме. Меморандум администрации можно сравнить с полицейским департаментом, который уделяет приоритетное внимание серийным убийцам и нарушителям общественного порядка.

Акцент антитеррористической стратегии на ядерной безопасности в некоторой степени оправдан, учитывая потенциальный огромный ущерб, но вот акцент на радиологической безопасности - нет. Скорее, акцент следовало бы сделать на биологическом терроризме. Среди видов терроризма, связанных с применением ОМУ, риски биотерроризма возрастают больше всего, даже если общая вероятность остается низкой. Разберемся поподробнее.

Радиология - незначительная угроза?
При радиологической атаке террорист может использовать взрывчатое вещество, такое как динамит, для заражения цели радиоактивным материалом. Так называемые "грязные бомбы" отличаются от ядерного оружия (такого как атомные бомбы, которые, расщепляя атомы, выделяют огромное количество взрывной энергии). Из всех форм террора с применением ОМУ — обычно понимаемого как нападение с использованием химического, биологического, радиологического или ядерного оружия — атаки радиологического терроризма, несомненно, представляют наименьший риск.

В частности, успешных примеров радиологического терроризма практически не было, и попытки такие чрезвычайно редки, даже в случае и без того редкого терроризма с применением оружия массового уничтожения. Глобальная база данных START по терроризму, в которой задокументировано более 200 000 террористических актов внутри СШАи за рубежом, включает только 13 случаев радиологического терроризма, ни один из которых не привел к ранениям или смерти. Интересно, что 10 из этих нападений совершил один и тот же человек: Цугио Утиниши (японец, который отправил по почте порошок монацита, содержащий радиоактивный элемент торий, различным японским агентствам, чтобы предупредить правительство об экспорте урана в Северную Корею). И, хотя сообщения о том, что "Исламское государство" приобрело 40 килограммов урана, привлекли большое внимание средств массовой информации, на самом деле уран не так уж радиоактивен и причинил бы минимальный вред, особенно по сравнению с другими атаками "Исламского государства". Реальность такова, что радиоактивные материалы мало что добавляют к террористической атаке, за исключением чуть большего экономического ущерба и неоправданного внимания средств массовой информации.

Даже теоретически последствия радиологического терроризма довольно невелики. В грязной бомбе большая часть вреда причиняется в результате взрыва. Радиоактивный материал создает повышенный риск развития рака, одновременно увеличивая потенциальные затраты на очистку. Даже в самых крайних формах основной вред наносится в качестве оружия массового разрушения: скажем, закрытие важного порта до тех пор, пока не будет завершена дорогостоящая очистка. 

Хотя подстрекательство к ядерному взрыву, предположительно, может нанести массовый ущерб, это чрезвычайно сложно из-за существующих мер защиты и программ по “безопасности радиоактивных материалов”, похоже, в любом случае ничего не делает для безопасности АЭС. Сравните последствия радиологического террора с ядерной террористической атакой, которая может разрушить город, или экстремальной атакой биотерроризма, которая, предположительно, может убить больше людей, чем погибло во время пандемии COVID-19. Разница разительная.

Справедливости ради следует отметить, что доступность радиологических материалов увеличивает риск. Например, в устройствах для переливания крови во многих больницах используется высокорадиоактивный цезий-137. Даже бытовые детекторы дыма могут содержать очень небольшое количество радиоактивного материала, хотя для изготовления "грязной бомбы" любого масштаба потребовалось бы огромное количество. Таким образом, меморандум полезен для снижения рисков, даже если радиологический терроризм не заслуживает такого высокого приоритета в антитеррористических планах администрации Байдена.

Биотерроризм

Среди террористических угроз, связанных с применением ОМУ, барьеры на пути биотерроризма снижаются больше всего. Синтетическая биология открывает террористам путь к приобретению строго контролируемых патогенов, таких как вирус натуральной оспы (возбудитель натуральной оспы). 3D-печать позволяет печатать материалы для лабораторного оборудования и потенциально облегчает доступ к вредным патогенам. Онлайн-рынки также предлагают возможность приобрести лабораторное оборудование, используемое в программах создания биологического оружия, при ограниченном контроле. Кроме того, повсеместную технологию беспилотных летательных аппаратов можно было бы относительно легко использовать для рассеивания агентов химического и биологического оружия. Особую озабоченность вызывают сельскохозяйственные беспилотники для распыления пестицидов, которые практически специально созданы для доставки агентов биологического оружия. Эти разработки ведут к более широкому снижению квалификации (или, по крайней мере, к изменению типа требуемых навыков) специалистов, необходимых для разработки и применения агентов биологического оружия.

Это не значит, что биотерроризм - это легко. Даже если террорист использовал синтетическую биологию для получения патогена, приобрел беспилотные летательные аппараты с пестицидами для доставки аэрозоля и использовал 3D-печать и онлайн-рынки для приобретения лабораторных принадлежностей и оборудования, террористу все равно нужно было бы массово производить патоген и использовать его в качестве оружия без несчастного случая в лаборатории или обнаружения правоохранительными органами. Следовательно, успешные биотеррористические атаки редки, и, несмотря на тревогу, COVID-19 вряд ли сильно изменит эту вероятность.

Но в отличие от радиологического терроризма, террористы осуществляли крупные атаки с применением биологического оружия и пытались прибегнуть к крайним формам. Глобальная база данных по терроризму START документирует 38 случаев биотерроризма, наиболее значимым из которых является нападение культа Раджниши, унесшее жизни 751 человека в Даллесе, штат Орегон, в 1984 году. И, конечно же, всем известен случай с сибирской язвой в США в 2001 году из-за отправленных по почте писем, содержащих bacillus anthracis (возбудитель сибирской язвы), погибли пять человек и 17 получили ранения. Были также крупные попытки, такие как неудачные попытки Аум Синрике использовать биологическое оружие, чтобы разжечь апокалиптическую войну, и попытка радикальной группы защитников окружающей среды RISE уничтожить человечество и вновь заселить Землю революционерами, чувствительными к окружающей среде.

В то же время возникают новые террористические угрозы, связанные с применением оружия массового уничтожения. Рои беспилотных летательных аппаратов - это новое оружие массового поражения, учитывая их способность причинять массовый вред и недостаточную надежность. Хотя террористы по-прежнему сталкиваются со значительными трудностями в приобретении настоящих роев беспилотных летательных аппаратов с возможностью связи внутри роя, риск имеет тенденцию к росту. В то же время разработки в области нанотехнологий — отрасли технологии, заинтересованной в манипулировании материей в наномасштабе (от 1 до 100 нанометров) - предлагают террористам новые средства для приобретения химического и биологического оружия, подобного терроризму. 

Вот почему учитывая растущие риски биотерроризма, следует в первую очередь разработать своместный международый механизм по контролю за соблюдением КБТО. 

Помимо этого стоит  уделять особое внимание поиску и обмену информацией о радикализированных экспертах. Доступ к соответствующим техническим знаниям по-прежнему остается серьезным препятствием, а создание биологического оружия требует значительных негласных знаний, тонких знаний, которые приходят в результате длительной работы в лаборатории и которые невозможно объяснить. Лучший пример - "Аум Синрике"; несмотря на невероятно богатые ресурсы, ее программа создания биологического оружия испытывала трудности. В одном случае член культа упал в резервуар для брожения clostridium botulinum, бактерий, которые вырабатывают ботулинический токсин, смертельный в микрограммах, — и вышел невредимым. Активы группировки превышали 1 млрд долл., но он не смог приобрести необходимые навыки для успешной биоатаки.

Кроме того, следует предпринять национальные и глобальные усилия по улучшению биозащиты, особенно в том, что касается синтетической биологии. Например, можно сосредоточиться на содействии и поощрении дискуссий между различными научными дисциплинами и глобальными регулирующими органами, касающихся правил генной инженерии, как внутри страны, так и во всем мире. 

Необходимо также поощрять прозрачность, просвещение и снижение рисков в связи с глобальным распространением лабораторий 3-го и 4-го уровней биозащиты (BSL-3 и BSL-4), которые работают с самыми смертоносными патогенами в мире.

Все этого имеет первостепенное значение, однако рекомендации далеко не всегда выполняются. Например, недавний обзор Управления подотчетности правительства США (GAO) показал, что 21 из 29 давних рекомендаций по улучшению биологической защиты США остаются невыполненными. 

Источник